Ноги в фонтане, или Мертвые не потеют (часть первая)
Два дня в Париже
Мой любимый брат сделал мне роскошный подарок. Подарок, который навсегда останется с нами - незабываемые два дня, проведенные в Париже, да еще с родным человеком. Для тех, кто дочитает этот опус до конца, видимо, тоже должен быть предназначен приз. Наверное, это великий труд - такой же, как попытка объять необъятное: в короткий срок ознакомиться с кучей достопримечательностей в этом прекрасном городе.
-Начинаем работать! - утро нашего первого дня во Франции началось с этого категоричного заявления, сделанного мужичком. Накануне вечером он назвался Всеволодом. Призыв прозвучал явно не вовремя. Весь состав автобуса еле-еле раздирал глаза от ночных попыток спать.
Мы с Сережей скептически переглянулись и, как пишут в плохих книгах, "глазами сказали друг другу".
-Ну и руководитель группы! Кака-така работа! Ведь мы - на праздник, который всегда с тобой!
Наш скепсис был сражен наповал и весьма быстро. Руководитель Сева - мужик бывалый и знал, что говорит. Наша экскурсия, конечно, была работой. Все, кто пишут о Париже, обязательно цитируют "Увидеть Париж и умереть". Как видите, мы остались живы. Несмотря на то, что ноги вдрызг истоптаны, извилины мозга замучены лихорадочным и при этом абсолютно безуспешным запоминанием сведений, щедро даримых замечательной экскурсоводшей. А в автобусе по возвращению было очень холодно. На вопрос руководителя группы "Как вы себя чувствуете?" чей-то ослабевший от французских красот голос в автобусе тихо молвил: "Мертвые не потеют".
Оптимизма тем, кто едет на первое знакомство с таким городом всего на два дня, уж действительно не занимать. Но ведь у россиян к Франции особое отношение. Впрочем, как выяснилось, и у французов тоже: русских они любят. Нам, выпавшим из "баса", сразу сказали, что все вопросы лучше задавать по-русски, нежели по-немецки. Местное население куда лучше к нам относится, чем к немцам, и это было испытано на собственной коже, находясь в группе, приехавшей на автобусе с немецкими номерами. Мы усердно маршировали под красно-желто-черным флажком, которым размахивал впереди идущий Сева, буквально всем набором ДНК ощущая весьма явную неприязнь. И не объяснишь же французским товарищам, что тут нас большинство - гостей Германии, возжелавших посетить родных и друзей, а попутно залезть на Эйфелеву башню. Грех не воспользоваться близостью расстояния и наличием шенгенской визы! Понимаю, что франко-германские границы гораздо ближе, чем российские, и между близлежащими странами конфликтов возникало и исторически больше, и сегодня они наверняка имеются на бытовом уровне. Мои родственники рассказывали, что приехали как-то на французское озеро, только поставили машину и отошли прогуляться и осмотреться, вернулись - окна уже разбиты. И все из-за немецких номеров.
Вот почему, когда наш Сева привязал к указке голубой бантик и объявил, что мы меняем ориентацию, никто и возражать не стал! Под голубой ленточкой гулять было куда комфортнее. Все сведения, которые я буду приводить, исходят от нашего экскурсовода Надежды, поэтому, по правилам, выношу ей благодарность и ссылку. Кстати, я предусмотрительно взяла ее карточку - когда поедем в индивидуальный тур - в Париже свой человек!
Так вот, к "голубым" в Париже особое отношение. Дело в том, что его мэр - сам приверженец этой половой забавы. И потому в городе показательно вывешиваются флаги над кафе, проводятся разные открытые вечерушки. Не отстают и трансвеститы. Говорят, в Булонском лесу, возжелав платной любви, аутентичную женщину уже просто не встретишь, а на Монмартре мы и сами могли наблюдать не одну чудесную парочку с румянами по щекам и мужицкими ногами, торчащими из-под платья.
В гостях у Квазимоды
Но до Монмартра шагать еще далеко - им закончилось наше славное путешествие. А вот в его начале куда ближе оказался Нотр Дам. К Собору, воспетому Гюго, можно было пробраться коротким путем. Пройдя через квадратный дворик Ришелье, еще полусонные и мало что соображающие, мы оказались около узенькой улицы. И на самом входе в нее нам поведали, что в давние времена парижане выливали нечистоты прямо из окон. Нужно было только три раза прокричать предупредительные слова - и лей.не хочу. Какой-то важный персонаж (возможно даже сам Людовик-Солнце, но за точность сведений не ручаюсь, уж просто больно часто он был упоминаемJ), сбился со счета и нырнул прямо под поток утренней "росы" из горшка. После чего посреди улицы сделали нечто вроде стоков.
-Парижане и сейчас не слишком утруждают себя приличиями, они справляют нужду, где придется, и туалеты зачастую так устроены, что видно и голову, и ноги, - гордо сказала экскурсовод Надежда. Она вообще так любит Париж, что гордится там буквально всем, в том числе, и запахом мочи, и мусором, который поражал взгляд после вылизанной Германии.
Вся эта замечательная присказка предшествовала нашему смелому шагу в тот самый переулок. В нос шибануло такое амбре, что мы поняли: наша Надя - профессионал! Она тоже знала, что говорить. Без ее легенды немецкая группа явно могла бы развернуться и тут же уехать в свою чистенькую страну, так и не увидев, где же раскрутилась нетленная любовь Квазимодо к Эсмиральде. А так - с гордостью можно сказать: довелось!
Собор, безусловно, хорош. Описывать его нет смысла, известность его всемирная, фотографий виделось всем немало. Причудливые химеры, громадные своды, роскошные витражи. Впечатление снизилось лишь ОГРОМНЫМ количеством разноликого народа и ярмаркой, включающей в себя не только навязчивых продавцов книжек и сувениров, но даже пастырей, принимающих исповеди за евро. К храмам мое личное отношение таково: с Богом лучше общаться наедине. Но, где народ, там, понятно дело, каждый купец делает свой бизнес. А в Исакиевском разве иначе?...
У Нотр Дама можно было также загадать желание на месте, считающемся нулевой точкой Парижа. Это такое металлическое сооружение, здорово напоминающее канализационный колодец. На него нужно было ступить, обернуться вокруг себя три раза, если чего-то жаждешь. семь раз в другую сторону, если хочешь нечто большее. ну, а если ваши желания безграничны или слишком вызывающие, то еще провести ряд процедур, которые я не стала запоминать. Потому как уже когда-то нарезала круги в Луксоре вокруг лягушки с четкой формулировкой в голове, гласящей: чтобы дома было все хорошо. По возвращению из Египта я тут же развелась. И все действительно стало хорошо. Но не покупаюсь я на такие "фишки" оттого, что в моем Томске, например, нужно потереть нос Чехову. А в том же Париже, на вышеупомянутом Монмартре, стоит памятник певице Далиде. Так вот ей по поверьям, для исполнения мечтаний и вовсе необходимо крутить соски на грудях. А это уже вообще выше моих сил, ей богу. Мэр моего родного города хоть и сидит за взятки в СИЗО, но уж, слава богу, хотя бы не голубой.
Нас повозили еще по городу, рассказали много чего интересного, выводили на короткие прогулки, в частности, на места кровавые - гильотинные. Из приколов запомнился эпизод, связанный с обелиском из Египта. Он был в 19 веке подарен Парижу за заслуги ученого (опять же запамятовала, как его зовут), расшифровавшего египетскую письменность. Так вот, во-первых, с этого обелиска, когда его перевозили во Францию, был "свистнут" золотой наконечник. Он появился совсем недавно. А во-вторых, во время компании, развернутой в борьбе со СПИДом, на эту многометровую штуковину был натянут специально заказанный презерватив. Можно только представить зрелище, развернувшееся на площади Согласия, и количество шуточек.
-Лучше б на Эйфелеву башню натянули, - опять же "глазами" мы с братом сказали друг другу, еще не ведая, как замечательно проведем время в ней, и под ней, и рядом с ней.
И когда ж мы отведаем ту лягушку?
А из нашего окна Башня Эйфеля видана!
Этот незатейливый стишок относится к смотровому обзору из окна гостиницы! Это мы с радостью обнаружили, когда, наконец, нас увезли на отдых. Первая половина дня была замечательна и познавательна, но человек так устроен, что требует не только зрелищ. И даже не хлеба. Очень уж хотелось под простой французский душ. И это желание, несмотря на то, что я не крутилась на нулевой точке, осуществилось! И не только у меня. А у всей группы, которая вышла к вечернему вояжу абсолютно преображенной. И, оказалось, что не все так грустно, как констатировал мой братик: "Автобус нулевой: одна блондинка, и та - сестра". Красивые, подкрашенные и принаряженные женщины. Веселые, остроумные мужики. Русские на отдыхе, словом.
Кстати, во время передыха, отведав напеченных женой брата Лидой в большом количестве треугольных сэндвичей, мяса, курицы и прочих запасов, я все-таки заставила себя выйти на улицу. Ведь золотое правило: почувствовать город можно, только потопав по нему ногами, и желательно, подальше от туристических мест. Сережа предпочел более гуманный к себе подход. Он остался валяться на кровати и производить ознакомление с французским ТВ.
Надо отметить, что мне повезло. Не удаляясь далеко от гостиницы, я практически сразу же попала на очень даже французскую улочку. Звалась она именем опять же Виктора Гюго. Милая такая, тихая улочка, с уютными домиками. В одном из них была открыта дверь. Гидша нас предупреждала, что французы часто специально их распахивают, и в окна заглядывать у них считается приличным, потому что таким образом демонстрируются шикарные люстры и картины. Ну, кому есть, что показать, конечно. В проеме двери я особой роскоши не рассмотрела: так, обычный коридорчик, обклеенный светленькими обоями. Это вам не туалет в камнях, какой сочинила моя драгоценная кузина.
Отметила, что во дворах в обязательном порядке сооружен пусть небольшой, но зеленый дворик, который торжественно называется "площадью". Видела я, в частности, площадь имени 1962 года. И что ж тут происходило, в этом дворе-то? Не связано ли название со студенческой революцией, иначе зовущейся сексуальной? Была бы рядом экскурсовод Надежда, она б точно ответила! Ей только дай повод. Толстенькая хохлушка из автобуса взмолилась было: "Надя, и когда ж мы отведаем ту лягушку?!". И тут же мы получили подробный рассказ об особенностях французской кухни.
А вообще зелени в Париже не так много. Сравнение мое и с Томском, и уж, конечно, с Германией, где такое ее количество, что мерк даже цвет моей ярко-салатовой куртки. Французская столица вся выстроена из серого камня. Но КАК выстроена! Это, конечно, настоящее буйство барокко, рококо, и проч. проч. проч.
"От красоты такой умолкнет голос мой." - так, кажется, пели мы на лавочке во дворе под гитару? Уж и не помню. Да-а-а-авно это было. И не ведали мы с братом в те славные времена, что будем вот так вместе гулять по городу Парижу в пиджаках с кармАнами, и испытаем бурный восторг, стоя под металлической конструкцией, наделавшей когда-то столько шума, критики и неприятия. Одним из самых активных нападающих был Ги де Мопассан. А когда его спросили, отчего же он так часто сидит в ресторанчике Эйфелевой башни, писатель ответил: "Потому что только отсюда я не могу ее видеть".
Елочка, зажгись!
Лично я к Эйфелевой башне относилась всегда спокойно. Моя слишком уж гуманитарная душа как-то не воспринимала в металлическом технократизме творческого насыщения. А еще гуляла когда-то в испанской Жероне по мосту, тоже созданному Эйфелем. И, в общем-то, особых восторгов не испытала тоже. Ну, мост и мост, чем-то знакомый по очертаниям. Чем? Ну, башней же кончено! Кто ж ее на картинке не видел-то? А вот вживую.. Ой-ой-ой.
-Это будет интересно, - сказали мы уже не глазами.
И в самом деле, необыкновенный восторг - просто детский какой-то - испытали, поднимаясь на лифте во чрево великого сооружения. А когда вышли на смотровую площадку. да перед нашими взорами открылась вся панорама Парижа. ну это просто трудно передать. Мы с азартом носились по периметру, любовались, фотографировались, искали, где ж тот самый Нотр Дам, который посетили с утречка. Потом прошерстили все сувенирные лавки. Но, к сожалению, ничего достойного я так и не нашла. В Нотр Даме, к слову, бросила в автомат два евро и оставила себе на память очень красивую медаль с изображением Собора. Парижский Монетный двор, мимо которого мы проезжали, отпечатал комплект всех самых ярких достопримечательностей, и в том месте, где прибываешь, такие медали можно приобрести. И с башней, в том числе. Но я не нумизмат, и потому повторяться не стала. И башенки всех калибров меня как-то тоже не привлекли. Они продавались ну просто на каждом углу - везде и повсюду ими бренчали негры, и оттого, наверное, именно подобный сувенир с самого места событий просто померк в моих глазах. Такую башню всему автобусу торжественно продемонстрировала та самая толстенькая хохлуша, что так желала отведать лягушатинки, буквально в самом конце пребывания на французской земле. Она, ликуя и приплясывая, сказала: "Ой, смотрите, что я купила!!!". Вся группа буквально рухнула со смеху.
-И где ж это вы такое брали?! Наверное, пол-Парижа отмахать пришлось?!
Основательно обойдя вторую площадку (на первой расположен тот самый ресторан, где обедал автор книжек, которыми мы зачитывались в полосозревательном возрасте), поднялись на ступень выше, а потом ринулись было покорять площадку ≤ 3. Но очередь из желающих взять штурмом Париж с еще более высоких позиций была такова, что стало просто жалко времени, которого у нас всего-то ничего. Да и курить уже хотелось, если честно. А на башне это строго запрещено, так что кидать окурки, а тем более плевать на головы беспечных парижан, не пришлось. И потому мы спустились вниз, уселись на лавочку под ноги Эйфелева создания, затянулись вожделенной сигареткой.
Атмосфера располагала к философствованию, и мы стали рассуждать о том, что же такое счастье и кому оно дано. Себя, конечно, причислили к небольшому проценту людей, живущих на планете, которым оно выпало - сидеть вот так, запросто, задрав головы вверх, и лицезреть резные конструкции символа Парижа.
Наступали сумерки. Железные махины осветились желтоватым энергетическим огнем. А ровно в десять по всей башне замелькали-засверкали огоньки. Эту красочную иллюминацию запустили в Миллениум. Затея так понравилась, что парижане постановили оставить новогодний эффект на все времена, и теперь бегающие зайчики искрятся на башне в течение десяти минут, начиная с каждого ровного часа в ночное время суток. Мы быстро привыкли к этому, и даже уже сверяли часы по Эйфелевой башне. И тут самое время, перескочить хронологические особенности изложения. Уже сидя в автобусе по окончании пребывания на французской стороне, кто-то заметил, что сейчас 11 вечера.
Группа дружно закричала.
-Елочка, зажгись! Е-лоч-ка, за-жгись!
Однако та молчала в ответ.
-"Пожалуйста" забыли сказать! - вдруг напомнила одна из "снегурочек".
И будто в подтверждение, тут же по тулову башни запрыгали веселые зайчики!
Им были обеспечены аплодисменты и дружное русское ура! А нам - прекрасный завершающий аккорд всего путешествия.
Музыка Сены
Но вернемся в день первый. После Эйфелевой башни мы с Сергеем двинули свои стопы к трапу кораблика, обещавшего покатать нас по вечерней Сене. Пока он выискивал лучшие места, а я смотрела на него сестринскими глазенками, нас, как и всех поднимающихся на один из многочисленных катерков, шныряющих по реке туда-сюда, более чем активно засекали затворами хорошей аппаратуры фотографы, дабы оставить народу память, а заодно сделать и свой бакшиш.
Прогулка по Сене - одно из самых замечательных ощущений, которые мы испытали во время пребывания в Париже. Хотя наш сводный брат Максим предупреждал, что на нее нет смысла тратить деньги и время. Но давно известно, что любое путешествие - дело сугубо субъективное. Конечно, Максу просто не повезло: корабль, на котором они с женой путешествовали, был подвержен семи ветрам, а погода стояла нетеплая, и катались они днем.
А мы, когда сели на выбранные Сережей места, тут же услышали ту самую французскую музыку, которая создаст романтическое настроение даже у самого отпетого циника, к каковым себя отнести не можем при самом жарком желании. Наши души как запели в унисон с первыми аккордами, да так и продолжают мурлыкать до сей поры! Каждое место в кораблике было оборудовано телефонами с кнопочками, на которые если нажать, можно услышать экскурсию на родном языке. Русская кнопочка обозначалась цифрой 6, так что проезжая мимо того или иного моста, дворца или иного светящегося огнями культурно-исторического объекта, мы тут же получали о нем прекрасно изложенную информацию.
Музыка меняла темп. Мосты проплывали перед глазами. И от открывающейся красоты мы таяли, подобно шоколаду на освещенном подоконнике. Дойдя до последнего моста, корабль развернулся, а мы с братом отложили свои трубочки и сменили точку обзора, выйдя на палубу. Мимо проходили такие же прогулочные катера, некоторые из них - плавучие рестораны, в которых нарядные люди вкушали яства. Праздник на воде сиял окнами, подсветками зданий и приветливо помахивал руками студентов, что, как муравьишки, облепили парапеты Латинского квартала. Обдувающий теплый ветерок добавлял своих ощущений.
-Только ради этого, нужно было сюда ехать! - констатировал Сережа.
Его карие очи светились так радостно, что мне было вдвойне приятно, потому что мучила совесть. Брат специально для меня взял отпуск, катал меня повсюду, от души поил пивом. Но это для сибирской барышни все в новинку, а он-то уже видел сто раз и немецкие замки, и по чудесному штутгардтскому зоопарку гулял не единожды, и в термальных источниках омывал свое тело неоднократно. А тут и для него, сердечного, наконец, начался отдых - делать ничего не надо, везут тебя, рассказывают да показывают все новенькое да красивенькое!
Самым лучшим парижским сувениром оказалась фотография, которую Сергей купил для меня при выходе с трапа. К концу нашей поездки их уже напечатали и бойко распродавали всем желающим. Стоили эти фотографии весьма недешево, и при наличии двух фотоаппаратов разумному человеку вроде как нет резона тратиться, Но какой там разум, когда переполняют столь редкие в нашем возрасте чувства! Я от восторга чуть не запрыгала просто, когда Сережа отдал мне папочку с запечатленным свидетельством нашей радости!
Хотели мы продолжить вечер в каком-нибудь ресторанчике, но нас погрузили на автобус, еще покатали чуть-чуть перед тем, как отправить в гостиницу, и напомнили, что утром наша работа продолжится. Так что благоразумие взяло верх, и мы решили пожертвовать посиделками с французским вином во имя сна.
Продолжение следует: Ноги в фонтане, или Мертвые не потеют (часть вторая) |
В Париже, Франция.
В Париже, Франция.
| |
|